Вольфсон И.В., к.фил.н., доцент кафедры социологии коммуникаций СГУ, консультант Саратовской городской Думы
Саратовский край
считается плавильным котлом (тиглем) народностей и культур. Не отвергая
привнесенного, город образует собственную культуру, которая требует ассимиляции
от тех, кто рожден и живет саратовцем. Хотя иудейская история на Средней Волге
намного древнее истории нашего города (именно на Средней Волге – Итиле –
развивался и существовал Хазарский каганат), она сопровождает Саратов на всем
пути становления. Переселенные в черту саратовской области указом Екатерины,
приехавшие строить первые сельскохозяйственные поселения во времена Революции,
эвакуированные с заводами и университетами в годы Отечественной войны, евреи
образовали свое субкультурное пространство внутри саратовского хронотопа.
Целые семьи
этнических евреев за время общей истории
становились культурным атрибутом города – Шварцы, Герштейны, Шкаровские,
Штерны и многие другие. В городе сегодня есть культовые фигуры, плотно
ассоциируемые с русским и местным искусством и культурой. Л.Г. Горелик и Е.И.
Водонос, например, настоящие просветители в области русского искусства.
В отличие от
других стран и весей, где евреи живут в изгнании, Саратов не вынуждал их
образовывать гетто, круг плотного проживания. Пожалуй, из-за этого местное
еврейство не сплотилось в единую общину и по-прежнему переживает этапы
флуктуации от реассимиляционных процессов к полной ассимиляции в местную
культуру. Саратовская культурная среда в различные хронотопические периоды предполагает различную плотность еврейской
жизни. Что-то, возможно, в глубине геополитического расположения нашего города
располагало к экспериментам. В области еврейской субкультуры здесь можно
отметить ряд фактов: в саратовской области были созданы первые киббуцы
(сельскохозяйственные объединения), ставшие позднее столпом израильской
экономики, из нашей области выехали первые израильские поэты, музыканты и
художники, чьи картины сейчас украшают Кнессет.
Большой процент саратовских евреев сегодня живет ассимилированной
жизнью, зачастую только от внешнего мира узнавая о своем еврействе. Люди,
склонные к рефлексии и самоопределению испытывают нечто вроде метафизической
шизофрении. В экстремальных ситуациях это может проявляться в дихотомии
патриот/чужой, в обыденных ситуациях эта диада редуцируется до я/оно.
Евреи, как люди, образующие культурную субкультурную прослойку в городе (по меткому наблюдению больного, находящегося на излечении профессора-психиатра А.Л. Гамбурга, - евреи дворниками не бывают), составляют полную противоположность центровому мышлению. Известно, что в еврейской культуре нет прошедшего времени: комментарии к Торе пишутся с расчетом на «здесь и сейчас». Поэтому очень часто духовное, культурное время евреев, отношение к истории, наследуемое от прабабок и матерей, не совпадает со временем внешним. Жизнь современного еврея – борьба с собой: от еврейства остались только размытые этнические черты и фамилия, но если ты приличный еврей – то ты так и напишешь в паспорте. В Саратове евреи стали частью его культуры, они не испытывают изгойства, скорее, некую отстраненность; их попытки противостоять ассимиляции – это вовсе не противопоставление себя окружающей среде, а самосохранение, срабатывающее вот уже шесть тысяч лет.